И четверг станет пятницей - вперед к четырехдневной рабочей неделе

У давних идей периодически возникает шанс на возвращение в русло экономического мейнстрима – нечто подобное произошло и с четырехдневной рабочей неделей. Еще в 30-е годы минувшего столетия экономист Джон Мэйнард Кейнс прогнозировал итоговое сокращение длительности рабочей недели до 15 часов (т.е. примерно до двух дней) по мере развития и совершенствования технологий, повышения производительности и эффективности экономики.

Логика довольно проста: общество постепенно наращивает объем материальных благ, производимых за 1 час труда. Соответственно, у людей появляется возможность пользоваться плодами прогресса одним из двух способов: можно работать больше и приносить домой еще больше денег, или же работать меньше, сохраняя прежний уровень дохода.

Совсем недавно о четырехдневной рабочей неделе вспомнили в Японии, где местное подразделение Microsoft в экспериментальном порядке предоставило сотрудникам 5 пятничных выходных на протяжении лета. Руководство компании пришло к выводу - объемы продаж каждого сотрудника за летний период выросли на 40%. Кроме того, снизились временные затраты на проведение совещаний, офис израсходовал меньше ресурсов, и почти все работники высоко оценили «четырехдневку».

Естественно, Microsoft не первая компания, осознавшая, что эксперименты с укороченной рабочей неделей действительно стимулируют рост итоговой прибыли. Четырехдневный режим вполне может стать благом во многих аспектах: в вопросе роста производительности труда, в снижении уровня стресса, в повышении степени удовлетворенности жизнью и в обеспечении большей экономической справедливости.

И японское отделение Microsoft - не единичный случай. Летом один из трастовых фондов Новой Зеландии (Perpetual Guardian) ввел постоянно действующую политику 30-часовой рабочей недели, но при этом работники получали оплату как за 37,5 часов. Решение было принято окончательно как только руководство компании зафиксировало существенное повышение производительности труда и улучшение баланса между работой и личной жизнью.

В этом году с «четырехдневкой» экспериментирует и бельгийская некоммерческая организация Femma, а ее примеру собираются последовать научные сотрудники Брюссельского университета. Недавно шведский Гётеборг сократил рабочий день муниципальных сотрудников до 6 часов: в итоге оказалось, что местные чиновники за укороченный рабочий день выполняли тот же объем работы, что и раньше (а то и больше). Между тем, результаты многочисленных исследований свидетельствуют, что меньшее количество часов работы действительно способствует повышению производительности и эффективности труда.

Более того, недавний масштабный опрос, проведенный в западных странах, демонстрирует, что треть работников предпочла бы четырехдневную неделю, а в Америке этот показатель достигает 40%. Особой популярностью идея пользуется в среде молодых работников.

Но и это еще не все – «четырехдневка» постепенно превращается в политический лозунг, а профсоюзы и активисты продвигают ее в Европе и Северной Америке. «», - заявил недавно американский сенатор-демократ Берни Сандерс.

Конечно, о массовости говорить пока не приходится. Развитые страны постепенно сокращают количество рабочих часов граждан – но очень разными темпами. Так, в Нидерландах четырехдневная неделя практически стала стандартом. Однако большинство развитых государств мира отстают в этом плане от лидеров (а о двухдневной неделе Кейнса и говорить не приходится). Более всего в этом плане отстают США – за минувшие полвека длительность рабочего дня здесь практически не сократилась. Трудоголиками принято называть японцев, но и американцам приходится несладко: в 2016 году среднестатистический работник в США проводил на работе по 1 781 часу в год, а это гораздо больше, чем в любой из развитых стран мира. США обходят все по показателю созданного за час работы ВВП, но при этом больше всех тратят времени на работу, а трансформировать рост производительности труда в дополнительный отдых для работников у американцев так и не получается.

У идеи «четырехдневки» хватает критиков, и во многом они правы. К примеру, компания добровольно в одностороннем порядке переходит на четырехдневную рабочую неделю: в такой ситуации она может столкнуться с конкурентом, сохранившим полную неделю, и в итоге проиграть.

Для реального функционирования концепции необходимо, чтобы четырехдневная рабочая неделя стала обязательным стандартом для всей экономики страны. Придется пересматривать понятие сверхурочной работы и ограничивать его. Нужно будет повысить и почасовую оплату, чтобы люди не потеряли доход из-за меньшего количества отработанных часов. А это подразумевает повышение минимальной заработной платы, радикальное усиление роли профсоюзов и пересмотр макроэкономической политики ради обеспечения и сохранения полной занятости.

Существует и иной способ решения проблемы «четырехдневки»: увеличение длительности гарантированного оплачиваемого отпуска, больничных и декретных отпусков, а также более щедрые пособия по безработице. И тогда - даже если нам не удастся законодательно сократить 40-часовую рабочую неделю - мы сможем пробить в ней достаточно «брешей» для отдыха.

Впрочем, все это увенчается тем, что наша идея укороченной недели может лишить зажиточный элитарный класс его любимой игрушки - власти денег. Не секрет, что многие работодатели предпочитают, чтобы работа оставалась единственным приоритетом в жизни сотрудников. А ведь дефицит свободного времени – и есть один из факторов формирования социального неравенства.

Нет сомнений в том, в существующих бизнес-моделях имеется определенный «запас», в теории позволяющий людям работать меньше за прежнюю зарплату, а прибыль предприятия при этом сокращаться не будет. Но если бы мы действительно попытались реализовать идею четырехдневной рабочей неделю в рамках целой страны, мы бы, наверное, слишком быстро проели упомянутый «запас».

На текущем этапе, ради сохранения достигнутого уровня производительности труда компаниям все же придется нанимать больше людей. И это было бы замечательно для рядовых граждан: чем больше рабочих мест, тем ниже показатели безработицы.

Но упомянутый подход подразумевает и увеличение расходов на оплату труда, следовательно, меньше средств можно будет направить на выплаты акционерам. Но разве это столь уж высокая плата за возможность обеспечить подавляющее число граждан более счастливой жизнью, избавить от стресса переработок и дать им право проводить больше времени с семьей и друзьями?

По материалам The Week, New York Times и OECD

Источник